Святой источник Евпраксии

Ленинградская область » Волховский район » село Старая Ладога

СВЯТОЙ ИСТОЧНИК

...Уже минут десять шли мы как будто по краю преисподней. Раньше здесь было обычное болото, и теперь то тут, то там вставали из-под земли дымы, а иногда по бокам тропинки, за зарослями репейника, открывались обугленные ямы выгоревшего торфа... Мы шли по этой худой, навсегда, кажется, испорченной мелиораторами земле следом за матушкой Ангелиной, звание которой звучит сейчас канцеляристо-длинно – «ответственная за ведение дел, связанных с открытием Успенского женского монастыря в селе Старая Ладога»...


Картинки истории


Почти шесть веков возвышается над седым Волховом Старо-Ладожский Успенский монастырь. Немало на Руси обителей исторически более значимых, и все же, пожалуй, не сыскать другого монастыря, в истории которого так типично и ярко запечатлелась бы вся история отношения властей к Русской Православной Церкви.

От древнерусских времен сохранился в обители только Успенский собор с остатками древних орнаментов на цокольной части, в буквальном смысле поднятыми из земли, да еще – смутная легенда о пребывании в монастыре преподобной Анны Кашинской... Во времена смуты монастырь был разрушен, воссоздали его уже при царе Михаиле Федоровиче... Ну а петровская эпоха заливалась в Успенском Старо-Ладожском монастыре слезами опальной царицы Евдокии. Ее перевезли сюда 20 марта 1718 года, когда шел розыск по делу царевича Алексея. Здесь оплакала царица Евдокия кончину своего сына, погибшего под пытками в Трубецком раскате Петропавловской крепости.

Екатерининскую эпоху Успенский монастырь запомнил именем нашего гениального полководца А.В.Суворова, квартировавшего тогда со своим Суздальским полком по соседству, в Новой Ладоге...

«Сей безсмертный герой любил весьма природу... – писал в начале позапрошлого века Л.И.Хвостов. – И одобрял на свежем воздухе все забавы, сопряженные с большим телодвижением, и нерастлевающие нравы. Он часто посещал Старую Ладогу, колыбель Российского могущества, любовался замком Рюрика, которого остатки и в развалинах своих еще показывают величество строителя оных...»

Постигая суворовскую науку побеждать, солдаты Суздальского полка, которым командовал тогда будущий генералиссимус, форсированным маршем покрывали расстояние от Новой Ладоги и едва только видели стены Успенского монастыря, устремлялись на штурм. Монахини и сообразить ничего не успевали, как на их головы со стен уже сыпались суворовские чудо-богатыри.

Это не значит, что полковник А.В. Суворов допускал какие-либо бесчинства своих солдат над монахинями. Просто он был человеком своей эпохи, и так принято было тогда относиться к Русской Православной Церкви, которая находилась в таком бедственном и униженном положении.

Только, кажется, в царствование Павла и его сыновей – Александра I и Николая I – освобождается Русская Православная Церковь от петровских и екатерининских тягот, тогда и начинает возрождаться древнерусская святость... В Успенском Старо-Ладожском монастыре это возрождение было связано с именем игуменьи Евпраксии, которая, как сказал Е.Поселянин, почти в наши дни воскрешала заветы лет древних.



Портрет игуменьи


Как писала инокиня Старо-Ладожского Успенского монастыря Мария, более известная под своим мирским именем Елисаветы Шаховой,

Любила старица безмолвие пустыни:

В лесу, среди болот, за три версты, она

Нашла себе приют молитвенной святыни

Там, где высокая, кудрявая сосна

Шатром развесистым пригорок покрывала,

Где сень и тишина, среди немой глуши,

Ум к Богомыслию святому призывала...

В Абрамовском участке пустыря.

В убежище себе от всякой непогоды,

Велела сруб сложить, под кровлей из досок.

Затворец маленький, среди лесной природы

С одною дверцею, с оконцем на восток.

У самого ствола большой сосны ветвистой

Ютилась хижинка, обросшая травой,

А ниже, под холмом, – с водой прозрачно-чистой

Прорыла старица колодец ключевой...




К святому источнику игуменьи Евпраксии и шли мы за матушкой Ангелиной по испорченной мелиораторами земле...

Много дивных чудес произошло в Успенском монастыре во времена игуменства Евпраксии. Стаи волков бегали за старицей, как ручные собаки, молнии небесные указывали ей место будущих храмов, излечивались по ее молитвам люди, устраивались судьбы, кажется, совсем погибших людей... И все же главное чудо, свидетелями которого являемся сейчас и мы, – сам Успенский монастырь. Именно при отшельнице и молитвеннице Евпраксии и выстроились все сохранившиеся до наших дней монастырские корпуса и храмы.

Едва ли приведенные нами подробности истории Успенского монастыря были известны русскому художнику Борису Кустодиеву... Но смотришь на созданный им портрет матери Олимпиады, и кажется, что различаешь на лице игуменьи Старо-Ладожского монастыря и древнерусскую святость, и залитое слезами царицы Евдокии петровское время, и вольтерьянскую удаль екатерининских вельмож, и возрождающее древнее благочестие, уединенные подвиги игуменьи Евпраксии.


История повторяется?


Нынешний отрезок истории Успенского монастыря тоже воплощает все самое типическое, что существует в особенностях этих отношений.

Например, отношения возрождаемого монастыря с музеем-заповедником. Он вроде бы и готов передать монастырю часть монастырских зданий, но только тех, что требуют значительных затрат на восстановление. Музей вроде бы и не против богослужений в монастыре, но не всегда и не везде.

Типичны и надежды, которые возлагались на визит В.В.Путина в Старую Ладогу, которые – увы, увы! – не очень-то и оправдались, поскольку в благодетельной сени Президента места для Успенского монастыря не хватило.

Типична и история с монастырским корпусом, который матушка Ангелина с послушницами успела занять, когда из него выехала в Кисельню, в новое здание, коррекционная школа.

В принципе монахини поступили, как положено по закону Российской Федерации – освобождаемые балансодержателями монастырские здания должны передаваться прежнему владельцу. Но – вот беда! – оказалось, что здание уже было предназначено под ресторан... Газета «Волховские огни» так и писала: «Монастырь возвращается Православной Церкви с условием, что в одном из зданий откроется ресторан или кафе – доход селу и монастырю». Какой доход будет получать женский монастырь от размещенного на его территории ресторана, газета не сообщает. Надо полагать, что ресторанные гулянки должны способствовать монастырской молитве...

Как будет развиваться «ресторанный» сценарий, неизвестно, но администрация, несмотря на протесты общественности, пока отступать от своего плана не собирается.

И, тем не менее, матушка Ангелина не сдается.

– Сейчас решается, будет ли в Старой Ладоге Успенский монастырь, – говорит она. – Мы все любим эту землю, любим историю этой земли. Что нам делить с директором музея-заповедника? У нас одна история... Пусть наши православные паломники идут в крепость... И наоборот. Почему туристы не могут зайти в церковь, поставить свечку... Наверняка ведь найдутся среди них такие желающие... Что же нам делить? Нам просто хочется, чтобы здесь возродился Успенский монастырь. Без него возрождение Старой Ладоги будет неполным.

И эта самоотверженная уверенность в своей правоте тоже типична. Без этой уверенности невозможно сейчас возрождение православных обителей.


Сухой колодец


Но вот мы и вышли к Абрамовскому лесу...

У подножия взгорки открылась поляна, на которой теснились розоватые заросли кипрея и сиреневые россыпи вероники, белые головки тысячелистника смешались здесь с желтыми цветами льнянки. Дивным запахом цветочного разнотравья оттеснило едкий запах горящего торфа.

Здесь и находится святой источник, обретенный подвижницей благочестия, бывшей игуменьей Старо-Ладожского Успенского монастыря матушкой Евпраксией...

И был благословен тот подвиг потаенный.

В усилиях пустынного труда,

С молитвою святой всегда соединенным:

Руками трудницы добытая вода...


Но так было раньше, а сейчас источник Евпраксии заглох.

Лет пятнадцать назад, когда проводили мелиорацию, зачем-то бросили на источник тяжелую бетонную трубу, и хотя матушка Ангелина и расчистила с послушницами и верхний, и нижний колодцы, но так и не ожил родник.

– Без молитвы источники глохнут, – зажигая возле небольшого деревянного креста свечки, говорит матушка Ангелина. – А еще трубу свалили такую...

Матушка говорит так, но чувствуется, что она все-таки надеялась, что произойдет чудо и оживет расчищенный источник Евпраксии.

Мы все тоже надеялись...

Я залез в верхний колодец и принялся ощупывать его дно, выгребая из-под трубы сыроватую землю. Еще я вытащил лягушонка со дна колодца, но источника так и не обнаружил.

Потом мы искали фундамент часовенки Евпраксии.

Но не нашли и этих плит.

Да и дивно было бы найти их без раскопок... Должно быть, давно уже ушли эти плиты фундамента под землю.

Зато вышел откуда-то из леса с корзинкой грибов сотрудник музея, который все знал и который, когда его упросили, все рассказал нам. И про то, что источник погиб, конечно, хотя и очень жаль. И про то, что фундамента часовни не найти, разумеется, хотя фотографии часовни остались в музее. И про то, что монахиням, конечно, если по-хорошему, если по-людски, надо подыскивать другое место и куда-нибудь из здания школы перебираться, чтобы не мешать детям учиться... И про то, что в запасниках музея много всякой церковной утвари и икон, но из Успенского монастыря ничего нет, так что нечего и рассчитывать монастырю на музейные собрания, хотя и выставлять все эти сокровища музею тоже негде, к сожалению.

– Если есть воля Божия – все идет как по маслу, – сказала матушка Ангелина, когда мы уже спускались с Абрамовского взгорка назад к источнику. – А нас гонят... А почему? Видно, молиться надо лучше.


Послушание


В Старую Ладогу матушка Ангелина пришла с подворья Анны Кашинской в Санкт-Петербурге, где она была управляющей, а одновременно – казначеем Введено-Оятского монастыря. Там, в монастыре, и начинала она свой иноческий путь у знаменитой старицы, настоятельницы Феклы.

– Матушка Фекла к молитве приучала нас, – вспоминая те годы, рассказывает она. – У нее ведь только молитва и была, когда она на пустом месте начинала... Помню, я дежурила там одно время по ночам... Не огорожено было, звезды над тобою, а все равно на душе спокойно... Я счастлива, что мне довелось возле матушки Феклы быть.

– А какие вы, матушка, послушания в монастыре проходили?

– А все, наверное. И сторожем была, и скотницей. Матушка Фекла по всем ступенькам меня провела. Там были девочки молодые, а мне уже пятый десяток тогда приближался, инженером много лет проработала, людьми командовала, но матушка Фекла все равно меня этим девочкам отдала. А чего они понимали? Совсем ведь молодые... А все равно надо было их слушаться... Это была хорошая школа для меня. Это я потом уже поняла, что я ничего о монастырской жизни не знала, пока эти послушания не прошла.


Под бетонной трубой


Я слушал этот рассказ матушки Ангелины, обдумывая, где бы помыть испачканные землей руки. Ни ручейка, ни лужицы не видно было вокруг. Только в нижнем колодце, забранном в полусгнивший сруб, скопилась немного воды.

Растолкав лесной мусор, плавающий на воде, я набрал воду в пригоршни и помыл руки. Потом снова зачерпнул воды и сполоснул лицо. Удивительно, но вода не пахла ни гнилью мусора, ни торфом.

Приятная на вкус чистейшая вода дрожала в моих ладонях...

– Я ее всегда пью... – сказала матушка Ангелина и, склонившись над источником, тоже зачерпнула воду.

– Так, значит, источник живет? – спросил я.

Матушка не ответила, она пила зачерпнутую ладонями воду.

Я не стал переспрашивать ее.

Что переспрашивать тут, если и так было понятно, что пока правильнее называть этот источник так же длинно и канцеляристо, как и нынешнюю должность матушки Ангелины, «ответственная за ведение дел, связанных с открытием Успенского женского монастыря в селе Старая Ладога»?

Что говорить, если жизнь этого источника, придавленного бетонной трубой, протекает пока так же сложно и потаенно, как и жизнь так пока еще официально и не возобновленного монастыря?


«От нас зависит судьба...»


Еще одна подробность из биографии матушки Ангелины, чьими трудами и возрождается сейчас Успенский Старо-Ладожский монастырь.

Когда она училась в школе, снесли по соседству на Сенной площади Успенскую церковь. Вместе с другими учащимися 239-й школы Ольгу (так звали матушку Ангелину в миру) заставляли ходить разбирать на кирпичи церковные развалины... Теперь, почти полвека спустя, уже на другой стороне жизни, матушка Ангелина начинает восстанавливать «по кирпичику» Успенский монастырь...

– Я, когда приехала сюда, сразу полюбила этот монастырь... – говорит она. – Вернее, не то что бы влюбилась, а почувствовала – вот родной дом. Я знаю одно – от нас зависит судьба монастыря.

«На низменном холме стоит старинный храм,

Над исторической рекою Новаграда,

Весь белый, выступил из-за зеленых рам

Деревьев вековых соседнего посада;

Внизу, по берегу, идет кирпичная ограда,

С двумя воротами, и – башни по углам.

За каменной стеною, серея, видны кровли

Отдельных домиков: тут втиснут монастырь

Меж двух слобод, – где склад и сбыт торговли

Наполнили молвой береговой пустырь.....



Столетие назад написаны «крестницей» святителя Игнатия Брянчанинова инокиней Марией эти стихи, а кажется, и про нынешнее время, про нынешние хлопоты и заботы Успенского монастыря, без возрождения которого невозможно говорить о возрождении Старой Ладоги...

Не место, кажется, здесь было для вселенья

Избрать отшельницам обители святой.

Но шел за веком век,сменялись поколенья,

И – оглашаемый житейской суетой, –

Вокруг, со всех сторон, с реки, и с суши.

Владычицы Успения удел,

Храня врученные от Господа Ей души,

Подобно Ноеву ковчегу, уцелел»...